Крестики-нолики и поддавки.
Игры с собою в четыре руки.
Больше стратегии, меньше отдачи.
Разве с тобою могло быть иначе?
Гонки по нервам с неистовой силой.
Мы, как маньяки на выгуле, милый…
Скальпель! Тампон! Нашатырь и зажимы!!!
И подзавод до разрыва пружины…
В бешенном темпе и ритме маразма –
Сложный этап мозгового оргазма.
Нет больше слов и подпитки терпенья,
Уровнем выше – совсем запредельно.
Жизнь разменять на игральное поле…
Ставки повыше я, видно, не стою…

Лунный луч соскользнул змеёй
И на шее свернулся в жгут.
Раз приходят забрать своё –
То так долго, увы, не ждут.
Не ныряют с разбега вглубь
Смелых жестов несмелых тел,
Не целуют дрожащих губ
В фиолетовой темноте.
А вчера пили – помнишь? – джин,
И нам, пьяным, играли джаз.
Эта нежность на грани лжи
Обещала какой-то шанс.
Страстный шепот вдыхался, как
Отравляющий мозг токсин,
И окутывал душный мрак
Увозящего нас такси.
Пусть не значился этот плен
Среди пунктиков винных карт,
Но ты таешь в моём тепле,
Тают крылья твои, Икар.
Вместо сердца стеклянный куб.
Ну и пофигу, черт бы с тем.
Ведь ты помнишь еще вкус губ
В фиолетовой темноте.

Ты  помнишь,  море  тонуло  в  небе,
И  руки  пахли  песком  на  пляже?
Ты был мне солнцем, вином и хлебом.
Да каждый скажет…
Так сердце страшно в груди металось,
Ведь взгляд твой вечно в упор нацелен!
Холодный, яркий, как блеск металла.
Но тем и ценен.
Боялась  –  время  нас  незаметно,
Но  побеждало,  как  воин  тыла.
Мне  было  воздуха  мало,  света.
Да. Было.
И  разве  важно,  кому  отныне
Твои  все  песни,  стихи  и  розы,
Раз взор твой синий навек остынет
И будет роздан
Задаром каждой гламурной фифе,
За нежность всякой влюбленной дуре.
На чьем табло будет больше цифр
В последнем туре?

Но…
Помнишь, небо тонуло в море?
Ты прятал слезы в тепло ладони…
Я обещала тебе, и горе
Тебя не тронет.

Наверно, минутам казалось, что их очень много.
   Они суетились, в часах не сидя, недотроги.
   И, сгорбившись, небо надело прозрачную тогу
   Из хрупких, холодных петелек ночного дождя.

   А Ей так хотелось поймать эти волосы-крылья,
   Не веря себе, прошептать осторожное: «Ты ли?..»
   Почувствовать, как пробивает все тело навылет
   Дыхание ветра калибра бесценного «я…»

   Запрятаны звуки хрустальные в память-шкатулку,
   Порою в висках алой кровью пульсируя гулко,
   Когда среди улиц, проспектов, домов, переулков
   На тысяче скрипок играет серебряный вечер.

   Горчит пряный август на сердце перчинками чили.
   Её оторвали от мира и грубо вручили
   Бестактному времени (только скажите – врачу ли?)
   Оно отмолчится опять и опять не долечит