ПРИХОДИТЕ, оп ля-ля!

Сказочный)(мир - форум о стихах и творчестве авторов

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Сказочный)(мир - форум о стихах и творчестве авторов » Дом... милый дом... » Детский уголок. » Записки молодой мамы>>(с) http://www.lorrna.narod.ru/


Записки молодой мамы>>(с) http://www.lorrna.narod.ru/

Сообщений 1 страница 2 из 2

1

[Написано несколько сбивчиво; изначально это писалось не для публичного просмотра, а для себя.]

Так уж получилось, что никакие курсы, никакие книги, никакое желание быть идеальной матерью, никакой самый решительный настрой не спасли меня от серьёзных ошибок в уходе за моей дочкой. Очень много всего написано, я даже не понимаю, как получилось, что я так много читала, и всё не то…

Первый прокол был, когда я бросила её и уехала в больницу на две недели. Конечно, не моя вина, по-другому было нельзя (вернее, можно было бы, если бы заранее знать про серьёзности лактостаза и организации, куда можно с этим обратиться…). Я очень страдала в больнице, впервые в жизни я не хотела там лежать (раньше мне это очень нравилось, как ни странно…), я рвалась домой. Я сбегала по выходным, возвращалась утром, я умоляла выписать меня раньше, но так или иначе почти две недели дома меня не было. Ребёнок был на попечении папы и бабушек.

Это было очень давно, от 2 до 4 недель её жизни. Я этого не хотела раньше писать, но теперь всё это увязывается в одну большую проблему, и закрывать на это глаза уже невозможно.

Итак, урок первый:

I. Если имеются проблемы с грудью во время кормления, либо с самим процессом кормления (любые проблемы, пусть даже незначительные), совершенно необходимо куда-нибудь обратиться за помощью.

Самое простое – позвонить на горячую линию по грудному вскармливанию, таких сейчас море. Можно также показаться гинекологу в простой ЖК. К маммологу нам на курсах почему-то не рекомендовали обращаться, но это, наверное, зависит скорее от конкретного врача.

Однако горячие линии от больницы меня не спасли, а звонила я на три линии одновременно.

Поэтому дополнение к первому уроку: лучше даже сразу вызвать на дом консультанта по ГВ. В особенности это касается лактостаза. Наверное, есть и ещё какие-то такие же срочные проблемы, просто я не знаю. При лактостазе – это дело одних суток. Я терпела почти неделю… Осталась без груди. Почему-то ни на одной горячей линии мне не сказали, что срочно-срочно надо всё накопленное сцедить! И если я не умею делать этого сама, то мне поможет консультант. Более частыми прикладываниями ребёнка действительно можно решить проблему, но не тогда, когда уже имеются явные покраснения, уплотнения и повышенная температура…

Даже, пожалуй, освещу тут все известные мне организации, с которыми приходилось иметь дело. Кто знает, через какое-то время я этого могу уже и не вспомнить.

Консультанты по ГВ – это не врачи, и даже не особенные какие-то специалисты, это просто такие же мамы, которые окончили специальные курсы по грудному вскармливанию. Так что просто так обратиться в эту степь достаточно сложно, можно нарваться на новичка, который кроме рассказа итак напечатанных везде истин ничем не поможет (хотя это тоже полезно, потому как вот опять же я почему-то эти истины встретила только после возникновения проблемы…)

1. Итак, первым местом, куда я позвонила, была Рожана,. Самая известная организация из себе подобных. Мне её просто муж нашёл по Интернету. Как я узнала после – пробитые «естественники». У них все основные принципы естественного развития и вскармливания ребёнка утрированы и подчас доведены до абсурда. У них можно получить много информации, которую, однако, необходимо тщательно профильтровать перед использованием. Там мне порекомендовали частое прикладывание и всё. Ну и долго ругали за то, что редко кормлю ребёнка.

Это отдельная песня. Действительно, лактостаз у меня и случился от того, что молока было много, а Алёнка просила есть редко, как совсем взрослый ребёнок – раз в 3 – 4 часа, иногда до 5. Они говорили, что, значит, я не вижу, когда она хочет есть, значит, она подаёт какие-то еле уловимые знаки: поисковый рефлекс, открывает ротик и т.д…. Я НЕ ЗНАЮ! Наверное, так оно и было. Сейчас я бы стала делать так, как рекомендуется: первые недели лежать рядом с ребёнком и предлагать грудь так часто, как это возможно. Тогда я просто этого не знала. Я думала, что если она не плачет, значит, не хочет. Теперь я уже знаю, что это не всегда так, просто Алёна в принципе мало и редко плачет. Из этого вытекает второй урок, но о нём позже.

Таким образом, Рожана мне сказала много полезного, но не сказала самого главного: что мне пора уже бить тревогу и бежать сломя голову хоть куда-нибудь!!!

2. Далее, в тот же день (так как мне не понравилось, что мне сказали на Рожане, это сейчас всё выглядит логически, а тогда удивляло очень) я позвонила на горячую линию «Олтри», она печатается во всех рекламных буклетах «Avent». Там консультируют педиатры высшей категории, по крайней мере, так заявляет автомат при подключении. Там мне сказали примерно то же самое, только более спокойно и более подробно. Говорили очень долго, я всё записала, что мне нужно делать. «Сцеживать нужно обязательно» - такую фразу они сказали, но не учли, что сцеживать современные мамы в большинстве своём не умеют. Того же не учла и моя врач, главный врач роддома, с помощью которой и появилась на свет моя девочка (с ней я консультировалась по телефону, а подъехать к ней у меня не получалось – это, конечно, целиком и полностью моя ошибка). Молокоотсос у меня был, я считала проблему сцеживания решённой. Отсюда урок второй:

II. Молокоотсос не всегда может удалить застоявшееся молоко из молочных долек! Сцедить молокоотсосом лактостаз часто практически невозможно! В этом случае необходимо частое прикладывание ребёнка и/или (в зависимости от тяжести процесса) ручное сцеживание!!!

Честно, точно не могу это объяснить (боюсь засыпаться в маммологии). У меня ситуация была следующая: как только возникла проблема, я позвонила своему врачу, и она сказала: "Необходимо всё сцедить!" Я купила молокоотсос, начала им качать, выкачала 30 мл и всё, больше капли не шли. Я тогда ещё не умела сама ощущать, есть в груди ещё молоко или нет. Мне сказали всё сцедить, я типа всё сцедила... Потом, уже через несколько дней отрицательной динамики (каждые день каждые 3 часа я сцеживала около 30 мл) я, наконец, прочитала в инструкции к молокоотсосу, что "если молоко больше не идёт, а вам кажется, что в груди оно ещё осталось, сделайте массаж по часовой стрелке и продолжите сцеживание". Я сделала как рекомендуют и - о, чудо! - выкачалось ещё 30 мл, я повоторила массаж и получила ещё порцию...

Так я сидела всю ночь, грудь уже покрылась синяками, а молоко всё шло и шло малыми порциями, при этом я понимала, что всё равно бОльшая часть остаётся там же, где и была...

Я почему пишу так подробно, как для дурочек. На саолмм деле сейчас я сама не понимаю, как могла тогда так проколоться. Но что было, то было. Может, ещё послеродовые сдвиги какие-то... Собственно, я уже понимала, что дело плохо, но продолжала просто с тоской ждать страшной развязки... [В больнице видела таких же с похожей историей, почему и решила про послеродовые сдвиги... Почему и пишу так подробно. Опытные пусть посмеются, какие дуры на свете бывают, а незнающим может пойти на пользу...]

3. В общем, частые прикладывания у меня не получились из-за того, что, как я уже говорила, моя девочка постоянно спала и просыпалась только раз в 3 – 4 часа. Будить её я не могла, да у меня и не получалось. Проблема не исчезала, и ещё через три дня я позвонила в третье место, именуемое «Радуга материнства». Здесь мне не повезло, видимо, уже с конкретным специалистом. По телефону мне сразу сказали, что желательно вызвать консультанта, который меня и сцедит. А приехала девушка, по образованию – фельдшер, по призванию – мама и консультант ГВ. Она меня немного подсцедила. В принципе, я понимаю её тоже, от одних её прикосновений мне становилось очень плохо, я почти теряла сознание, пила много холодной воды… Она меня именно «подсцедила», а не сцедила всё полностью, как того требует проблема лактостаза, особенно запущенная. Честно говоря, я лично не заметила вообще никакой разницы. Она сказала, что стало немного получше, и что если дальше я буду часто прикладывать ребёнка к груди, всё рассосётся.

В общем, ничего не рассосалось, через день я была прооперирована. Полгруди не стало. Кормить пока запретили. Хотели запретить совсем, но я не согласилась. Сцеживалась каждые три часа, даже ночью, в темноте, чтобы никого не будить.

Врачи больницы сказали, что надо было приехать к ним чуть раньше, и можно было бы обойтись без операции, и что консультант после того, как не смогла сцедить, должна была срочно направить меня в больницу. С этим не спорю, однако в целом их методы, которыми они бы меня спасали, у меня также не вызывают особого доверия. Это новокаиновые блокады, какие-то компрессы. Ну и в целом мне там было рекомендовано кормление по режиму с обязательным сцеживанием до конца по окончании кормления. Сцеживать лактостаз мне там никто бы не стал, а без этого вряд ли бы что получилось.

Короче говоря, сцеживаться самой надо уметь всё равно, и руками, а не молокоотсосом! Я теперь умею, но лактостаз – болезненный, с покраснением, уплотнением и температурой – должен сцеживать умеющий это делать человек. И неважно, будет это гинеколог, маммолог, хирург, молочная сестра, консультант ГВ, педиатры, неонатологи, мама, свекровь, подруга или соседка. Важно, чтобы умел это делать и всё.

Такого человека я нашла уже после всех своих бед, когда у меня это случилось во второй раз на второй груди. В принципе лактостаз – вещь вполне регулярная у кормящих, причины могут быть разные. На этот раз причиной я считаю то, что я вдруг решила создать банк молока и несколько раз активно сцедилась, что привело к гиперлактации. Наконец, я почувствовала снова болезненность, а потом резко поднялась температура. Передо мной, конечно, сразу встал призрак больницы, муж совсем испугался. Но на самом деле, если вовремя вмешаться, всё решаемо. Тогда я и обратилась в четвёртое место. Уже сразу с намерением вызвать консультанта для сцеживания.

4. Центр «Мама Сити». Ничего не могу сказать про сам центр, по телефону люди были более адекватны, чем в Рожане. Лично же я общалась только с одним человеком, которого спешу здесь поскорее подробно записать, дабы вдруг случайно потом не забыть. Татьяна Кондрашова, мать двоих детей с разницей в 17 лет. Но это всё не важно, самое главное, что она умела сцеживать и помогала мне потом не раз. Держу её телефоны во всех книжках на самых видных местах, так как я продолжаю кормить и не застрахована и в дальнейшем от подобных случаев.

В следующий раз мне её пришлось вызвать на лактостаз по причине отказа от груди.

Итак, возвращаясь к отказу. Я писала про проколы. Они же косяки. Это ошибки, которые допускает мать, подрывая веру ребёнка в маму и её надёжность. Если ребёнку плохо, неспокойно, а мамы нет, он либо будет требовать более активно (орать), либо найдёт способ успокоиться сам, чтобы мама уже не была нужна, раз она то есть, то нет… Это инстинкт самосохранения.

Именно поэтому, как только наша малышка нашла свой большой пальчик, она засосала его и удовлетворилась этим. Засунув палец в рот вместо груди, она сразу успокаивалась, затихала, могла и заснуть так.

Итак, урок третий:

III. Если ребёнок не орёт как резаный, это ещё не значит, что ему хорошо!!!

Я не полостью уверена, что это прямо-таки прописная истина, но в случае с моей дочерью это оказалось именно так. Палец она научилась сосать месяца в два или около того. И тогда я поняла, КОГДА она хочет есть, когда ей скучно, а когда ей плохо. Раньше я этого не видела. И тогда я и стала её часто кормить. И тогда я поняла, что, значит, до двух месяцев была куча моментов, когда ей было плохо, а я не реагировала, если она научилась успокаиваться сама… Другие дети, может, лучше могут постоять за себя. Так, свекрови моей, которая нигде не читала, что детей нужно носить на руках (да раньше и наоборот запрещали это), и совершенно не считала это необходимым (и до сих пор не считает), пришлось вырастить двоих детей именно таким образом, (оторвав при этом все руки, потому как слингов тогда ещё не придумали), потому как НЕ на руках они орали громко и постоянно. Моя же дочка оказалась не такой скандальной, и пока я считала, что раз она не орёт, у неё всё прекрасно, она тихо страдала…

Меня сосание пальца сразу расстроило, потому как соску давать я не хотела категорически (просто не люблю), а другого способа «сохранить палец» я не видела. Тогда я ещё не поняла, что это уже первые предпосылки отказа от груди, хотя сейчас это выглядит вполне логичным. Я пыталась кормить почаще и всё.

Значит, самым первым косяком я назвала больницу. Хотя и это неверно. Самый первый прокол был ещё в роддоме, я просто этого не знала и долго не могла понять. Мне говорили это в Рожане, я читала это на многих сайтах по ГВ, но долгое время почему-то отказывалась в это верить, хотя теперь всё кажется вполне логичным. Сейчас я буду писать всю цепочку моих мыслей и выводов на данную тему, чтобы было понятно, откуда что взялось.

Началось всё, как я уже указала, со слов Рожаны, когда мне сказали, что я пропускаю какие-то признаки, когда ребёнок просит есть. Я стала читать материалы на эту тему и обнаружила странные вещи: что специалисты по ГВ обязательно рекомендуют спать с ребёнком, давать грудь по первому требованию - это значит, по первому писку, по первому ШЕВЕЛЕНИЮ!! Предлагать грудь всегда и постоянно. Я как рассуждала: раньше кормили по режиму, то есть, плачет ребёнок или нет, он будет есть в строго определённое время. Так поступала моя свекровь. А теперь кормят по требованию, то есть, дают грудь сразу как ребёнок заплачет, не дожидаясь никакого часа. И заплакать он должен, потому что хочет есть, а не почему-то другому. Поэтому если время кормления ещё не наступило, можно попробовать ребёнка успокоить, отвлечь чем-то. Собственно, это нам и на курсах говорили. И мне казалось, что оптимальный промежуток между кормлениями составит те же 3 – 3,5 часа. А у меня оказался вообще идеальный ребёнок! Никаких криков, проснулась раз в 3 – 4 часа, заплакала, покушала – и снова спать! Я была уверена, что поступаю правильно. Брала, кормила, снова укладывала в кроватку и ждала следующего пробуждения. В остальное время ребёнок вроде бы мирно спал.

Тут же обнаружилось, что даже спать ребёнку лучше не в кроватке, а в слинге на маме. А уж бодрствовать – это совсем точно! И вообще маме рекомендуется всегда и везде ребёнка на себе таскать, делая домашние дела. Это мне показалось диким. Зачем таскать на себе ребёнка, если он спокойно спит в своей кроватке?? Слинг или кенгуру (тогда для меня не было особой разницы) представлялись мне удобными приспособлениями для похода в поликлинику, например, или в магазин – чтобы коляску на улице не оставлять – и только! Конечно, бывают такие дети, как вот опять же у свекрови, которые не орали только на руках, тогда слинг, конечно, спасение, дела-то надо делать. Ну или, например, в большом доме, когда с этажа на этаж коляску не дотаскаешься… Но это же всё не мои случаи!

Ну и также выяснилось, что спать ночью ребёнку лучше тоже не в своей кроватке, а рядом с мамой. Это я уже обнаружила много позже, когда стала разбираться с отказом. Но пишу здесь же, так как всё это об одном и том же.

Мы когда ещё во время моей беременности планировали в квартире перестановку в связи с рождением ребёнка и собрались выбросить нашу большую кровать, а спать на диване, нам абсолютно все знакомые, у которых уже были дети, говорили: «Вы что?? Ни в коем случае не выбрасывайте кровать!! Ни за что!! Вы обязательно будете брать ребёнка к себе спать». Меня это удивило, я как-то не собиралась брать в кровать ребёнка, ребёнку была куплена своя кроватка. Но они настаивали, что практически всегда такой момент настаёт, когда ребёнок спит хорошо только с родителями. Я спросила у мамы и свекрови, мама не брала меня в кровать, так как я вела себя безупречно и спала всю ночь напролёт. Свекровь брала опять же по нужде, но вспоминает об этом, как о кошмаре, потому что всё время боялась ребёнка уронить, задавить и т. д….

Я не зарекалась, я понимала, что, конечно, если ребёнок будет орать благим матом, я не выдержу и просто, чтобы самой поспать спокойно хоть какое-то время, хоть положу её в свою кровать, хоть сама к ней в кроватку залезу, лишь бы дитя было счастливо :). Но в целом не собиралась приучать её к совместному сну. А моя малышка оказалась и в этом идеальной. Практически всегда прекрасно засыпала в своей кроватке. Необходимости класть её спать с собой я не видела.

В общем, всё это (кормление по первому шевелению, постоянное ношение ребёнка в слинге и совместный сон) показалось мне не лишённым смысла для каких-то особых, может, сильно «скандальных» детей. А как рекомендация всем подряд – излишество. Мамы, носящие ребёнка в слинге на себе даже в туалет, кладущие ребёнка с собой ДАЖЕ спать и достающие сиську каждые 20 минут представились мне умалишёнными.

На самом деле, всё это изучать я стала только после отказа, то есть после 3 месяцев, не смотря на то, что намёк был сделан ещё во время первого лактостаза, когда ребёнку было немногим больше одной недели! И хотя Рожану в целом я считаю в каких-то моментах совершенно ненормальной организацией, тем не менее, завидую тем матерям, которые закончили её курсы во время беременности, а не как я, читали уже после родов, когда совершенно нет времени, и осмысливали прочитанное медленнее, чем ребёнок рос… Я и до сих пор, уже больше месяца борясь с отказом, ещё не до конца всё это осмыслила. Поэтому напишу свои соображения именно на данный момент времени (24.07.2008 12:26:39, Алёне 4,5 месяца), а потом буду, возможно, что-то дополнять.

Когда я теперь пытаюсь объяснить кому-то, кто говорит, что я слишком заморачиваюсь, нося ребёнка на себе и доставая грудь по любому её сигналу, почему я так делаю, я всегда прошу человека вспомнить, например, кошку с котятами. Всё очень просто, и то, что я так долго описывала выше, сразу становится понятным. Ведь котята лежат под кошкой круглосуточно! Они практически постоянно присосаны к её соскам. И днём, и ночью. И если кошка и отходит куда-то, то очень недалеко и совсем ненадолго. Да и в животном мире так везде: самка сидит с детьми, греет их, кормит, охраняет, а самец доставляет пищу. Котята рождаются слепыми, совершенно беззащитными, они единственное, что могут – учуять мать, доползти до неё, прижаться к её боку, присосаться к её соску – это единственное место, где они чувствуют себя полностью защищёнными.

Мы, конечно, не кошки и котята, можно даже наше происхождение от приматов поставить под сомнение. Но чем новорождённый человеческий детёныш отличается от слепого котёнка?? Ребёнок рождается не слепым, но глазки первые дни открывает всего на несколько минут, они у него ещё опухшие. И первые недели (не помню точно сколько, да это и неважно) ребёнок видит только на расстоянии 20 см (говорят, это как раз примерное расстояние от груди до лица матери). И каким образом ребёнок, положенный в свою пока ещё огромную для него кроватку, ещё и с защитными бортиками, может знать, чувствовать, что мама рядом, если мама пусть даже в метре от него занимается своими делами, или отдыхает, или спит ночью??

Далее, не будем вдаваться в животные инстинкты, а будем говорить чисто медицинским языком. У ребёнка присутствует сосательный рефлекс, это не будут отрицать даже самые отсталые врачи. Зачем он есть? Очевидно, затем, чтобы постоянно сосать маму. Ну вот заложено в ребёнке (не важно от кого – от котят, приматов или пришельцев с другой планеты, от которых произошло человечество), что он должен постоянно быть присосанным к маме. А как иначе объяснить, когда ребёнок, лёжа с закрытыми глазами, даже во сне, поворачивает голову в бок, открывает рот и что-то ищет. «Поисковый рефлекс» - пояснила мне детская сестра в роддоме. И что? И всё? А что при этом надо дать грудь, даже если ребёнок только что поел, никто не догадывается?

Догадываются, но, к сожалению, только отдельные умные и продвинутые мамы. Иные не обращают внимание, иные считают это показанием к соске…

Получается, если мы не можем, как кошки, разлечься и лежать, круглосуточно предоставляя грудь в распоряжение ребёнка, а хотим успевать ещё делать какие-то дела, то грудь надо предлагать часто, ОЧЕНЬ часто!

Я стала уже писать как в какой-то пропагандистской статье… Мне больно всё это вспоминать. Это была моя третья ночь в роддоме. Первую я провела в послеоперационной палате, туда даже на кормление детей не приносили, вторые сутки я ещё училась кормить, и только утром третьего дня я попросила поселить дочку ко мне (честно, я бы и раньше попросила, просто думала, что после кесарева нельзя, и чувствовала себя совсем неуверенно…). Весь день она спала, в час дня привезли, в пять вечера она ещё спала. Рядом сидели мои родители, новоиспечённые бабушка с дедушкой, и ждали, чтобы она проснулась. А она не просыпалась. Не помню тогда, подавала ли она мне какие-то знаки или нет… Периодически вздрагивала во сне, но это от неокрепшей нервной системы и всё… В полшестого я уже не выдержала и сама взяла её покормить. Потом родители ушли, пришёл муж… Потом был вечер, и что было, я не помню. А потом была ночь. Я была ещё неокрепшей после операции, мне было больно вставать, ещё была очень неудобная кровать, я поставила кроватку с Алёнкой совсем рядом со своей. Но чтобы её взять, мне всё равно приходилось встать. Я очень хотела спать, а она просыпалась каждые полчаса! С не помню какого времени и до четырёх часов утра мне приходилось брать её каждые полчаса. Я не понимала, в чём дело. Я её кормила, не более 10 минут (так рекомендовали, пока идёт не молоко, а молозиво – потому что новорождённые детишки очень быстро устают его высасывать, оно тяжелее молока идёт), и она сама засыпала, отваливалась и отрубалась. Я её укладывала, а через полчаса всё начиналось заново! Я плакала, раздражалась, обижалась на неё (это ужасно, я до сих пор иногда не могу справиться с такими чувствами по отношению к ребёнку…), брала, снова клала, снова брала…. Я не понимала, что ей надо, если её покормили?? А она всё время широко открывала ротик и поворачивала его в разные стороны… Сейчас слёзы на глаза наворачиваются! Ребёнку просто нужна была мама рядом!! Я её брала, она сразу успокаивалась, но через какое-то время снова чувствовала тревогу: мамы нет! Ну и что, что она рядом, ребёнок её не чувствует!!! Я не знаю точно, надо было, наверное, её положить рядом, надо было дать грудь. Не знаю, насколько это верно про молозиво. Ну может и устаёт, значит, она бы просто подсасывала, не получая ничего внутрь, просто для успокоения!.. Значит, надо было её полностью раздеть, прижать к своей коже, чтобы она почувствовала, что мама рядом… Но мама её бросила… Брала, а потом сразу снова бросала…

Зря я это начала писать, это те воспоминания, от которых мне хочется сбежать подальше… Недавно я стала читать рекомендуемую мне книгу Жан Ледлофф «Как вырастить ребёнка счастливым»* (см. ниже), там есть подробные описания, что, по мнению автора, видит, слышит и чувствует ребёнок, брошенный на целый день в своей кроватке. Это я внимательно прочитала, так как я своего ребёнка в кроватке во время бодрствования не бросала никогда, я всё время её брала и занималась с ней. А вот что чувствует ребёнок в роддоме, когда его к маме привозят раз в 3 часа я прочитать не смогла, не стала… Мы, конечно, не всегда по своей воле на это идём, просто в наших роддомах ещё такая система… Моя девочка тоже прожила так двое суток… Да и третьи сутки с мамой были немногим лучше… Да что говорить, и потом последующие дни… Была ещё одна такая же ночь где-то в первые недели, когда она, засыпая у моей груди, просыпалась, положенная в свою кроватку каждые полчаса. Я тогда тоже плакала и раздражалась, я очень устала, и мне хотелось спать. Я уходила в ванну мыться, а муж приносил её мне туда плачущую и говорил: «Мы снова пришли к маме!»…..

Потом она просто после очередного кормления засыпала. Не потому, что, наконец, наедалась. А потому, что уставала плакать, обессилевала, засыпала расстроенная, не в состоянии объяснить маме, что ей нужно… Поняла я этот момент много позже, месяца в два. Ещё до того как я стала кормить почаще, а старалась приурочить всё к какому-то режиму. Вот вроде бы только что покормили, а она плачет. И плачет, зарёвывается прямо, я пока всё пытаюсь её отвлечь, укачиваю, песенки пою, улыбаюсь, а она всё плачет, а потом вдруг раз – и с плачем отрубается! Просто ребёнку пора было спать, а засыпать он привык с грудью! Может, она и есть особо не хотела, просто очередной раз присосаться, почувствовать, что мама рядом, и заснуть…

И ведь я не такая плохая мать, я очень ждала своего ребёнка, я очень долго пыталась забеременеть, я плакала от радости, когда её в первый раз увидела, я её безумно люблю, я не понимаю, как могла бросать её плачущую, поддаваясь своим раздражениям…

Просто у меня были свои принципы, и некому было мне рассказать…

Во всё это очень сложно поверить, в особенности тем, кто уже вырастил детей запелёнутых столбиком в кроватках с сосками во рту и кормлением по режиму. «И ничего, выросли нормальные дети». Да, выросли. Я сама выросла точно так же. Я не помню этого стресса, когда я лежала круглосуточно без мамы. Я люблю свою маму, у меня не осталось на неё никакой обиды или ещё чего-то.

Консультанты по ГВ говорят, что это «аукается» позже, проявляется в характере человека, в его поведении… Не знаю, что как проявляется, может, этим стрессом обусловлены какие-то черты моего характера, а может это полностью изгладилось из моей памяти… Но я знаю точно, что я ни за что не пожелаю такого стресса своему любимому ребёнку, пусть даже он потом об этом не будет помнить!!

А ещё иногда это «аукается» маме: моя дочь, развитием которой я так тщательно занималась, не спуская её с рук весь период её бодрствования, мама которой была такой умной и читала так много книжек, отказывается от груди. Из-за того, что я не понимала, что мой ребёнок не плачет даже, когда ему плохо, пошли и последующие ошибки. Я периодически отлучалась, оставляя её спящую на бабушку. Она просыпалась, а мамы нет… Она не плакала, даже улыбалась бабушке, а когда я приходила, либо очень радовалась, либо даже могла обиженно скривить губки. Но мне и это казалось «ничего страшного», «оставляют же другие и ничего…» Опять же, если бы она вопила, как только я за порог, я бы, конечно, никуда не ушла…

Потом мы переехали на дачу, в новый дом, практически к новым людям. Здесь я, как и дома, могла оставить её утром в кроватке, а сама пойти в ванну и пробыть там минут 15… Дома она нормально это воспринимала (хотя, может, и там мне это только казалось), а тут всё же новое место, новый дом. И мама только что была, а вдруг раз и нет… Она сначала играла немного, потом ложилась, засасывала палец и лежала так как загипнотизированная. Честно, я чувствовала, что что-то не совсем так делаю, когда видела это её состояние. Но… просто мне было так удобнее.

Итак, урок четвёртый:

IY. Не оставляйте своего ребёнка надолго!!! Даже если он улыбается, даже если кажется, что он ничего не боится!!! Это заблуждение!!!Помню, прочитала месяца в 3 – 3,5, что надо ребёнка постепенно приучать к тому, что он на какое-то время останется один. Я тогда загордилась – у меня-то она уже давно спокойно одна остаётся!

Да уж…

Просто ребёнок до какого-то возраста (не помню точно, до какого) не понимает, что если мама вышла из комнаты, то она всё равно где-то существует. Мама вышла из комнаты, и всё – ребёнок остался один…

Началось всё через две недели после того, как мы переехали на дачу. Я даже не поняла, что случилось. Вдруг вместо того, чтобы спокойно взять грудь и есть, она почему-то стала выгибаться. Сначала я вообще как-то не придавала значения, потом связала с проблемами с животиком. Через несколько дней вдруг вспомнила про такую штуку как отказ от груди. Позвонила на любимую горячую линию по ГВ, оказалось – точно, оно. Мне рекомендовали закрыться с ней на три дня, «гнездиться», никому в руки не давать, почти ни с кем не общаться, брать её с собой даже в туалет. Так как это была та же Рожана, я к рекомендациям отнеслась скептически. Как-то попыталась что-то сделать, вроде стало получше а может и не стало… Я сама толком не была уверена, есть проблема или я преувеличиваю. Точнее, я чувствовала, что что-то не так, а все вокруг говорили: «А ты не думай, что у тебя отказ, а то он обязательно будет!» Было гораздо проще поверить в то, что проблемы нет, чем приложить усилия для её решения. Тем более что жёсткого отказа у меня так ни разу и не было. Она всегда в конце концов брала грудь, только часто «с боем».

Наконец я решила, что действительно сама всё это себе придумала и договорилась на счёт курса массажа. Массаж делала замечательная женщина в возрасте, очень ласково, сначала долго с Алёной знакомилась, добилась её улыбки и расположения. Всё равно во время массажа Алёна сначала долго-долго на неё смотрела, а потом повернулась ко мне, скривила губки и зарыдала. Я ей поулыбалась, постаралась успокоить, подержала за ручку, вроде успокоилась, даже снова улыбнулась. Такое же повторилось на третий день массажа. Я думала, что она посмотрит, что мама спокойная, и сама успокоится. А вышло так, что она уяснила: «Меня тискает чужая тётка, мне плохо, страшно (может даже больно), а мама не реагирует и не защищает меня…» На четвёртый день я могла накормить её только в сонном состоянии… Массаж отменили.

Позже я узнала, что отказ от груди после курса массажа – это классика! Что если есть подозрения, что ребёнок чувствительный, или тем более, уже есть предпосылки отказа, то массаж (даже с самым замечательным специалистом) лучше и не начинать. Тогда же у меня случился третий лактостаз, потому как оперированную грудь, откуда молоко шло хуже, моя малышка брала совсем плохо. Тогда же я начала уже усиленную борьбу с отказом, послав всех, говоривших, что я всё придумываю, в сад…

Прошёл уже месяц. Я научилась пользоваться слингом, [урок пятый: слинг (именно слинг, а не кенгуру) – это круто! Жалею, что не начала им пользоваться раньше]я перестала её давать даже на секунду на руки кому-то ещё, я борюсь со своим раздражением, даже если она капризничает целый день, я её утешаю, ношу в той позе, которая ей нравится, я не отхожу на неё ни на шаг, у меня иногда не хватает времени сходить в туалет.

Она всё равно берёт грудь только с уговорами. При чём любой приём действует максимум один день. Сначала я её легонько покачивала, потом пыталась кормить лёжа, аккуратно меняя палец, который она неизменно сосала, на грудь, потом пыталась её смешить, издавала смешные звуки, она улыбалась и поворачивалась к груди, потом прыгала с ней по комнате, распевая детские песенки, потом детские песенки её уже не устроили, стала петь тяжёлый рок с покачиваниями большой амплитуды, потом стала напевать вальсы «рам-пам-пам», пританцовывая по комнате или коридору…

Я сама не могу понять, есть какие-то сдвиги в положительную сторону, или это я просто изобретаю всё более хорошие и быстрые приёмы её накормить….. Вроде показалось, что стало всё налаживаться.

А вчера всё рухнуло. Я ей доказывала целый месяц, что мама рядом, мама больше её не бросит. На ночь уложила её, пошла мыть голову. Намылила – а она проснулась! Я уже знаю её режим и знаю, что если она проснулась через полчаса после того, как её уложили, значит, заснёт снова она не менее чем через полчаса-час. Я так устала, я с ней была неотлучно уже так давно! Мне так хотелось домыть голову, которую я уже неделю не мыла... Попросила мужа пока побыть с ней, поиграть, а если будет сосать палец – срочно мне постучать. Последней просьбы он не услышал…

Пошла мыться, вроде не стучит, аккуратно, не спеша так, закончила свои дела. Возвращаюсь в комнату: ребёнок лежит, засосав уже целый кулачок (по словам мужа, уже достаточно давно), при виде меня – неподдельная обида, слёзы… Мама снова её предала... Она хотела кушать, а мамы не было рядом...

Начинаем всё сначала…

Я обещала себе, что у меня будет вагон терпения, что я всё равно буду и буду продолжать ей доказывать, пусть даже глотая слёзы, что я её люблю и никогда не брошу. И всё равно я добьюсь того, что грудное кормление у нас полностью нормализуется. Это единственное, что я сейчас могу сделать для своей дочки. Но когда я подошла к концу этих длинных размышлений, мне пришло в голову, что надо выложить это где-нибудь, чтобы это почитали те, кто может ещё себя сберечь от этих ошибок. Все дети разные, у кого-то при таких же косяках останется всё нормально и с ГВ, и со всем остальным. Я уже за последнее время выслушала кучу мнений: «А вот у нас был и режим, и соски, а никакого отказа!» Значит, повезло. Мне сейчас часто говорят, что я слишком заморачиваюсь и лезу в дебри. Ох, если бы кто-нибудь понимал, как мне самой надоело так заморачиваться, как я устала от бесконечных её истерик во время кормления, с какой радостью я бы оставила её на мужа и просто отдохнула бы, поспала бы лишний час… С каким счастьем я бы применила любой другой менее трудоёмкий способ решения этой проблемы!! Но, дело в том, что никакого другого варианта борьбы с отказом никто ещё не придумал, кроме того как «вернуть веру в маму». Даже самые серьёзные медицинские сайты пишут о том же.

И совсем не обязательно, что всё пройдёт за две недели. Люди, которые через это проходили, говорят, что занимает это месяцы, и улучшение идёт очень медленно и постепенно. Сама пока ничего не могу сказать, опыта побеждённого отказа у меня пока нет...

Да, можно не заморачиваться, можно просто дать соску и постепенно перейти на ИВ. И потом говорить: «я кормила грудью до 4 месяцев, а потом она бросила…»

Просто я так не хочу. Я в это уже слишком много сил вложила, чтобы сдаваться.

Возможно, я во многом заблуждаюсь, и что-то из написанного выше полный бред, преувеличение или недоговорка. Я не претендую на истину последней инстанции. Это просто мой опыт, и мои выводы, которые я сделала на его основании. Возможно, они кому-то будут полезны. Это то, что я хотела бы знать ещё до родов…

0

2

Отрывок из той книги, про которую говорила Лорна

Жан Ледлофф "Как вырастить ребёнка счастливым"

* В роддомах врачи отдают ребенка матери не сразу, а через несколько минут или даже часов, когда она уже в состоянии траура и скорби. В результате женщина часто чувствует вину за то, что не смогла «стать хорошей матерью», полюбить свое дитя, а также страдает от пресловутой послеродовой депрессии, классической трагедии западного общества, тогда как природа готовила ее к самому глубокому и волнующему событию в жизни — рождению ребенка.

Даже волчица, живущая по своему континууму, на этой стадии стала бы лучшей матерью человеческому детенышу, так как была бы осязаемой, реальной. А биологическая мать, лежащая на кровати в изоляции от ребенка, могла бы с тем же успехом находиться на Луне. Но детишкам, родившимся в наших роддомах, ожидать ласки от волчицы не приходится. Новорожденного ребенка, снедаемого древним желанием прикосновения к гладкой, излучающей тепло, живой плоти, заворачивают в сухую безжизненную материю. Его кладут в ящик, служащий кроваткой, и оставляют одного, задыхающегося в слезах и рыданиях, в совершенно неподвижном заточении (впервые за время своего беззаботного существования в чреве матери и за миллионы лет эволюции его тело испытывает эту пугающую неподвижность). Все, что он слышит, — вопли других жертв этой невыразимой пытки. Звуки для него ничего не значат. Малыш плачет и плачет; его легкие полыхают обжигающим воздухом, а сердце распирает отчаяние. Но никто не приходит. Не теряя веры в «правильность» своей жизни, как и заложено в него природой, он делает единственное, что у него пока получается, — продолжает плакать. Проходит целая вечность, и ребенок забывается сном.

Вдруг он просыпается в этой безумной и пугающей гробовой тишине и неподвижности, вскрикивает. С ног до головы его тело охватывает огонь жажды, желания и невыносимого нетерпения. Хватая ртом воздух для дыхания, дитя кричит и надрывается; пронзительный звук его воплей наполняет голову пульсирующей лавиной. Он кричит до хрипов в горле, до боли в груди. Наконец боль становится невыносимой, и вопли постепенно слабеют, затихают. Ребенок слушает. Открывает ладони, сжимает кулаки. Поворачивает голову в одну сторону, в другую. Ничего не помогает. Это просто невыносимо. Он снова взрывается рыданиями, но натруженное горло снова дает о себе знать болью и хрипами, и вскоре ребенок затихает. Он напрягает свое измученное желанием тело и находит в этом какое-то облегчение. Тогда он машет руками и ногами. Останавливается. Это существо не способно думать, не умеет надеяться, но уже умеет страдать. Прислушивается. Затем снова засыпает.

Проснувшись, малыш мочится в пеленку, что хоть как-то отвлекает от мучения. Но удовольствие от процесса и приятное струящееся ощущение теплоты, влажности в районе нижней части тела вскоре исчезают. Теплота становится неподвижной и постепенно сменяется пробирающим холодом. Он машет ногами. Напрягает тело. Всхлипывает. Охваченный отчаянием, желанием, безжизненной неподвижностью, мокрый и неустроенный, ребенок плачет в своем убогом одиночестве, пока не забывается в одиноком сне.

Вдруг, что за чудо, его подняли! Желания и ожидания маленького существа, похоже, начали находить свое удовлетворение. Мокрую пеленку убрали. Какое облегчение! Живые, теплые руки прикоснулись к его коже. Подняли ноги и обернули их новой сухой, безжизненной тканью. Вот и все. Прошел лишь миг, и ему кажется, что не было вовсе и этих теплых рук, и мокрой пеленки. Нет осознанной памяти — нет и надежды, даже искры. И снова невыносимая пустота, безвременье, неподвижность, тишина и желание, жажда. Континуум ребенка пускает в ход крайние меры, но все они предназначены для заполнения пустот в потоке правильного обращения или для сигнала о помощи к тому, кто хочет и может ее оказать. У континуума нет способности разрешения таких экстремальных ситуаций. Это находится за пределами его широких возможностей. Новорожденный, проживший от силы несколько часов, уже вышел за пределы спасительных сил могучего континуума и находится в полной растерянности. Его пребывание в чреве матери стало первым и последним периодом его жизни, который можно было бы назвать состоянием непрерывного благополучия. Природа же заложила в человеке ожидание, что в таком состоянии он проведет всю свою жизнь. Однако это могло произойти лишь при том условии, что мать правильно обращается со своим ребенком и вступает с ним во взаимодополняющие и взаимообогащающие отношения. Кто-то пришел и поднял его в воздух. Здорово! Его снова вернули к жизни. Конечно, на вкус малыша, держат его чересчур осторожно, но зато есть движение. Наконец он чувствует себя в своей тарелке. Всех мучений, которые ему пришлось испытать, как будто не было и в помине. Теперь он уже на руках, правда, кожа его все еще жаждет прикосновений живого тела, а не ткани, но лицо и руки ребенка свидетельствуют об удовлетворении. Приятное впечатление о жизни, свойственное континууму, практически восстановлено. Дитя наслаждается вкусом и гладкостью материнской груди, пьет жадными губами теплое молоко, слышит знакомое сердцебиение, напоминающее ему о безоблачном существовании в матке, воспринимает своим пока затуманенным взором движение и жизнь. Здесь же звуки материнского голоса. Все хорошо и правильно, кроме, пожалуй, одежды и запаха (мать пользуется туалетной водой). Он довольно сосет грудь, а когда насыщается, то впадает в дремоту.

Пробуждается он снова в аду. Ни сладкие воспоминания, ни надежда, ни мысли не могут принести успокоение и напоминание о встрече со своей мамой. Проходят часы, дни, ночи. Он плачет, а когда устает, засыпает. Просыпается и мочится в пеленки. Теперь это уже не доставляет ему никакого удовольствия. Не успевает малыш почувствовать облегчение от опустошения своих внутренностей, как на смену ему спешит обжигающая боль от соприкосновения уже раздраженной кожи с горячей, кислой мочой. Он вскрикивает. Его изможденные легкие должны кричать, чтобы заглушить эту боль, яростную и жгучую. Он вопит, пока плач и боль не утомят его и не придет сон.

Это обычное явление в больницах, и загруженные медсестры меняют пеленки всем детям одновременно по расписанию. Их не волнует, сухая ли пеленка, мокрая или уже обмоченная неоднократно. В результате ребенка с сильным раздражением и пролежнями отправляют домой, где их будет лечить тот, у кого есть на это время. К тому времени, когда младенец оказывается в доме своей матери (безусловно, это никак не его дом), он уже сведущ в этой жизни. На уровне подсознания первый жизненный опыт будет накладывать отпечаток на все последующие впечатления этого человека. Поэтому для него жизнь будет казаться очень одинокой, черствой и нечувствительной к его сигналам, полной боли и страдания.

Но человечек не сдался. Его жизненные силы — отныне и пока он жив — будут пытаться восстановить баланс. Дом для ребенка мало чем отличается от палаты роддома, за исключением того, что раздражение и сыпь на попке регулярно смазывают кремом. Часы бодрствования ребенка проходят в зевоте, жажде и нескончаемом ожидании того, что «правильные» события наконец заменят тишину и пустоту. Иногда, лишь на несколько минут в день, его непреодолимое желание прикосновения, жажда рук и движения утоляются. Его мать — одна из тех женщин, что после долгих раздумий решила кормить ребенка грудью. Она любит его со всей неведомой ранее нежностью. Сначала ей бывает тяжело класть ребенка после кормления обратно в кровать, и особенно потому, что он так отчаянно кричит. Но она убеждена, что это делать необходимо, так как ее мать объяснила (а уж она-то знает), что если поддаться ребенку сейчас, то потом он вырастет испорченным и избалованным. Она же хочет делать все правильно; в какой-то миг к ней приходит ощущение, что это маленькое существо на руках ей важнее и дороже всего на свете. Она вздыхает и кладет ребенка в кроватку, украшенную желтыми утятами и вписывающуюся в дизайн всей детской комнаты. Она приложила немало стараний, чтобы украсить ее мягкими легкими шторами, ковром в виде огромной панды, обставить мебелью: белым шкафом, ванночкой и пеленальным столиком со всякими присыпками, маслами, мылом, шампунем, расческой, которые сделаны в особой детской цветовой гамме. На стене висят картинки детенышей разных животных, одетых по-человечески. Ящики шкафа заполнены крошечными кофточками, пижамками, ботиночками, шапочками, рукавичками и пеленками. На шкафу плюшевый мохнатый ягненок неестественно стоит на задних лапах рядом с вазой с цветами: их лишили корней в угоду матери ребенка, которая «любит» цветы.

Женщина расправляет рубашечку на ребенке и укрывает его вышитой простыней и одеяльцем с его инициалами. Она с удовольствием отмечает все эти мелочи. Еще бы, она не поскупилась для того, чтобы превратить эту комнату в идеальную детскую, хотя ее молодая семья пока не может позволить себе обставить мебелью остальные комнаты. Мать склоняется поцеловать гладкую, как шелк, щечку ребенка и покидает комнату. Тело младенца сотрясает первый душераздирающий крик.

Она тихонько прикрывает дверь. Да, она объявила ему войну. Ее воля должна победить. За дверью раздаются звуки, похожие на крики человека под пыткой. Ее континуум говорит ей, что ребенку плохо. Если природа дает понять, что кого-то пытают, то так оно и есть. Истошные вопли ребенка — не преувеличение, они отражают его внутреннее состояние.

Мать колеблется, ее сердце разрывается на части, но она не поддается порыву и уходит. Его ведь только что покормили и сменили пеленку. Она уверена, что на самом деле он ни в чем не нуждается, а поэтому пусть плачет, пока не устанет.

Ребенок просыпается и снова плачет. Его мать приоткрывает дверь, заглядывает в комнату, чтобы убедиться, что он на месте. Затем тихонько, словно боясь разбудить в нем ложную надежду на внимание, она снова прикрывает дверь и торопится на кухню, где она работает. Кухонную дверь она оставляет открытой на тот случай, если «с ребенком что-нибудь случится». Плач малыша постепенно перешел в дрожащие стенания. Так как на плач не следует никакой реакции (хотя ребенок ожидает, что помощь должна была давным-давно подоспеть), желание что-то просить и сигнализировать о своих потребностях уже ослабло и затерялось в пустыне равнодушия. Он оглядывает пространство вокруг. За поручнями кроватки есть стена. Свет приглушен. Но он не может перевернуться. И видит лишь неподвижные поручни и стену. Слышны бессмысленные звуки где-то в отдаленном мире. Но рядом с ним нет звуков, тишина. Он смотрит на стену, пока его глаза не смыкаются. Открыв их снова, он обнаруживает, что поручни и стена все на том же месте, но свет стал еще более приглушенным. Вечное разглядывание поручней и стены перемежается вечным разглядыванием поручней и потолка. Там далеко, с другой стороны, есть какие-то неподвижные формы, они всегда там.

Но иногда, бывает, происходит движение. Что-то закрывает его уши, свет приглушен, огромные кучи тканей навалены поверх его тела. Тогда он может видеть белый пластиковый угол внутри коляски и иногда, если его положат на спину, небо, внутреннюю часть крыши коляски и время от времени высотные дома, проплывающие мимо него на расстоянии. Там высоко колышутся кроны деревьев, которым также нет до него дела, иногда люди смотрят на него и разговаривают, в основном между собой и изредка с ним.

Они частенько трясут перед лицом ребенка гремящим предметом, и близость этого движения и звука создает впечатление, что жизнь совсем рядом. Он протягивает руки и ударяет по погремушке, ожидая, что вот-вот почувствует «правильность» своего существования. Дотягиваясь до погремушки, дитя хватает ее и тащит в рот. Нет, совсем не то. Он взмахивает рукой, и погремушка летит прочь. Но тут же человек возвращает игрушку ему в руки. Со временем ребенок понимает, что вслед за тем, как бросишь вещь, появляется человек. Ему хочется, чтобы эта спасительная фигура появлялась вновь и вновь, поэтому он бросает погремушку или любой другой предмет до тех пор, пока трюк с появлением человека работает. Когда погремушка перестала возвращаться в его руки, осталось лишь пустое небо и внутренняя часть крыши коляски. Но часто его награждают частицами жизни, когда он начинает плакать в коляске. Мать сразу начинает покачивать коляску, поняв, что это вроде успокаивает малыша. Его невыносимое желание движения, опыта, который получали его предки в первые месяцы жизни, сводится лишь к потряхиванию коляски, дающему пусть убогий, но все же какой-то опыт и ощущения. Голоса неподалеку никак не относятся к нему самому, а поэтому не имеют никакой ценности с точки зрения удовлетворения его ожиданий. Но все же эти голоса нечто большее, чем безмолвие детской. Объем получаемого ребенком опыта, необходимого для развития, практически равен нулю, а его основные ощущения — жажда и желание (чего-либо). Его мать регулярно взвешивает ребенка, с удовлетворением отмечая его успехи.

Единственный приемлемый для ребенка опыт — это отпущенные ему несколько минут в день на руках у матери да крупицы ощущений, которые не полностью бесполезны и добавляются к квотам, необходимым для его развития.

Когда ребенок вдруг оказывается на коленях своей матери, он кричит от возбуждения и радости, что с ним что-то происходит, но он в то же время в безопасности. Ему также нравятся давящее ощущение падения и неожиданные подъемы в движущемся лифте. Ребенок блаженно лежит на коленях у матери, внимательно слушает ворчание автомобиля и вбирает в себя массу ощущений, когда машина трогается с места или тормозит. Он слышит лай собак и другие неожиданные звуки. Некоторые из них ребенок может воспринимать и в коляске, другие же, если он не сидит на руках у взрослого, пугают малыша.

Предметы, которые взрослые помещают в пределы его досягаемости, предназначены для приблизительной подмены недополученных впечатлений и опыта. Все знают, что игрушки служат для успокоения маленького горемыки. Но почему-то никто не задумывается, из-за чего же он так неутешно плачет.

Пальму первенства здесь держит плюшевый мишка или подобная мягкая игрушка, с которой можно «спать в обнимку» ночью. Другими словами, мишка нужен для того, чтобы обеспечить ребенку постоянное присутствие близкого существа. Постепенно формирующуюся крепкую привязанность к игрушке взрослые склонны рассматривать скорее как наивную детскую причуду, а не признак обделенности вниманием ребенка, который вынужден липнуть к неодушевленному куску материи, заменяющему ему верного и постоянного друга. Укачивание в коляске и кроватке — тоже лишь суррогат нужного ребенку движения. Но оно настолько убогое и однообразное по сравнению с тем, которое испытывает ребенок на руках, что вряд ли приносит облегчение изголодавшемуся по движению одинокому и заброшенному существу. Мало того, что такое движение — лишь жалкое подобие настоящего ощущения жизни, оно еще и происходит совсем редко. На коляску и кроватку также вешают гремящие, бряцающие и звякающие при прикосновении игрушки. Обычно они окрашены в яркие, броские цвета, надеты на веревочку, чтобы было на что посмотреть, кроме стены и потолка. И действительно, они привлекают внимание ребенка. Но меняют их очень редко, если вообще меняют, поэтому эти игрушки ничего не дают малышу с точки зрения разнообразия зрительных форм и звуков.

Но, несмотря на то, что игрушек совсем немного, их покачивание, бряцание, треск, звон и яркий цвет не пропадают даром. Как только ребенок получает пусть даже ничтожную крупицу опыта, предусмотренного континуумом, какая-то часть ожиданий в этом опыте все же удовлетворяется. Ребенок накапливает эти нужные ему для развития впечатления, даже если приходится собирать их по крупице, если они бедны и односторонни (их не сравнить с впечатлениями, которые получает ребенок континуума на руках: зрительные формы, звуки, движения, запахи и вкусы — весь этот опыт малыш континуума получает в той же последовательности, что и его предки), если некоторые впечатления повторяются слишком часто, а некоторые полностью отсутствуют. Непрерывность нашего опыта во времени (смена одних ощущений другими, а также связь между схожими ощущениями, испытанными нами в разное время) создает у нас впечатление, что все происходит последовательно и закономерно. Между тем каждое наше впечатление независимо от других впечатлений необходимо для развития какого-либо аспекта личности. Без необходимых ему впечатлений человек не может правильно развиваться; когда же требуемый опыт накоплен, становится возможным дальнейшее развитие. Действия, казалось бы, связанные как причина и следствие могут проистекать из независимых стремлений получить требуемый опыт.

0


Вы здесь » Сказочный)(мир - форум о стихах и творчестве авторов » Дом... милый дом... » Детский уголок. » Записки молодой мамы>>(с) http://www.lorrna.narod.ru/