Она все забыла, устала лелеять жалость,
За шифром имен он измену упрятать хотел.
Чужие глаза, даже губы... кому-то малость,
А сколько же знали те руки чужих им тел...
Любовь на торгах за копейки досталась Богу,
Он взял и запрятал далеко от всех в чулан.
Она все ж прекрасна: не прямо, в упор, а сбоку -
Лишь в профиль на ней не заметно рубцов и ран.
Она разорвала остатки бездомной веры,
Когда-то на ней, на опоре... да что теперь?
Амурчик упрямо пускает в мишени стрелы,
Ему не дано испытать и ни доли людских потерь.
Прощенье смеется и кажется злобной старухой,
Что вроде должна быть другою совсем... другой...
Простить и вдруг статься обманутой кем-то мухой,
В тисках паутины паучьей, мечты чужой...
Она приказала себе ни во что не верить:
Ни льстивым словам, и ни блеску родимых глаз.
Еще лишь секунда, раз пять лишь всего отмерить,
А после прогнать за ограды избитых фраз...
Ночные звонки и угрозы остаться вместе.
Наркотик из кофе, приятный сигарный дым...
А если вдруг просто уйти за преграды? Если
Оставить, исчезнуть, когда не хватает сил?
....Она все забыла, списала ему на шалость,
Не смея считать, сколько было таких измен.
Чужие глаза, даже губы... кому-то малость,
А сколько же знали те руки чужих им тел...