Из письма: «…. Я гибну, и если это письмо окажется в ваших руках, то, значит, я буду к этому времени мертв. Тогда пусть оно послужит кому-то горьким уроком.
Я детдомовский, мать умерла рано, отец спился. Тетка не хотела брать лишнюю обузу, у самой было трое пацанов. Понятно, зачем её лишний рот. Так я и попал в детдом, а там выживают как могут. В 15 лет посадили на малолетку за кражу. Освободился, некуда было приткнуться, попался, и снова срок. А потом закрутилось, завертелось. Времени в тюрьме много, травили байки. Один мужик рассказал, что когда-то он был на другой зоне и при нем произошёл такой случай. Двое молодых выкололи партаки на заднице: на одной половинке крест, на другой церковь, а на пояснице – чёрт. Этих парней не стало через месяц. Кто-то сказал, что это муть голубая и брехня. В итоге ему сделали такую же наколку, а через три дня парня нашли повешенным. И опять стали все говорить: вот видите, умер же. Тут ещё один проэкспериментировал: выколол церковь и крест. Он не прожил и месяца после этого. Упал на стройке и разбился.  Тогда мужики заставили одного провинившегося, чтобы он тоже наколол себе церковь на заднице. Дело ведь на принцип пошло, многие были уверены, что причина смертей именно в наколках. А кто-то говорил, что это, мол, совпадения и больше ничего. В общем, последний с наколкой тоже умер. Как-то, начифирившись, мы опять вернулись к этой теме. Не знаю, что со мной произошло, но я не мог все это выбросить из головы. Бывает ведь такое, что делаешь невероятную глупость из-за сомнения или любопытства. Я тоже думал: совпадение, не совпадение, а правды не узнаешь, если сам не испытаешь. Мысль эта меня доконала. Так я приобрёл наколку на заднем месте. Ночью, в тот день, когда это произошло, я проснулся от легкого потряхивания за плечо. Открыв глаза, я увидел человека в черном. Он смотрел на меня, а я думал вовсе не о том, откуда же он мог взяться, а о том, как ясно вижу я его лицо. Черный человек мне сказал:
- Считай, сегодня 5-е число. Умрешь 29-го.
Голос был как шелест, но я разбирал каждое слово. Словно кто-то наклонился к самому моему уху, хотя Черный человек не наклонялся, а стоял прямо. Я прикрыл глаза, мне  стало жутко, и тут же, не выдержав, открыл их. Человека в черном уже не было.
Утром меня зазнобило и стало плохо. «Заражение, что ли?» - подумал я. Днем полегчало, а вечером я снова увидел в углу того человека в черном. Он скалил зубы в улыбке. Улыбка была угрожающей и очень неприятной.  Я покрутил головой, видит ли его ещё кто-нибудь?
С той минуты он был всегда где-то рядом. Когда я засыпал, мне снился всегда один и тот же сон: поле с выгоревшей черной травой. Посреди поля черная церковь. Иконы плачут, а лики отворачиваются от меня. На полу валяются веревки с петлями – бери и давись. На девятый день я уже не хотел жить. Мысль о смерти преследовала меня неотступно. Об этом я никому не говорил, хотя ребята меня спрашивали о наколке. На двенадцатый день я увидел себя во сне на руках у женщины. И вроде это моя умершая мать. Я тянул к ней руки, а она говорила голосом человека в черном: «Скоро, совсем скоро мы будем вместе». Я же ей детским голосом отвечал: «Я не хочу умирать».
«Ты почти мертвый…» - сказала она мне с шелестом в голосе. И я проснулся. Лучше бы я не просыпался. В ногах у меня сидел человек в черном, и вся его поза говорила о том, что он ждёт. Чего он ждет, я уже знал. Завтра…»
На этом письмо заканчивалось. В конверте лежал ещё один листок, исписанный другим почерком и другими чернилами: «Пересылаю вам письмо умершего товарища. Я обещал ему это, если с ним что-то случится.
Да, я не написал, он умер от разрыва сердца.
Р.S. Я прочитал его письмо, и у меня засела мысль в голове: неужели это все из-за наколки? Вот уже десять дней, как я думаю об этом. Не знаю, может убедиться самому?»